Марина Кеслер о создании балета "Анна Каренина": музыку Шостаковича выбрала по зову души

Автор идеи создания балета по роману Льва Толстого “Анна Каренина” – Майя Плисецкая. В 1967 году она снималась в одноименном художественном фильме, и она же первой станцевала Каренину в 1974 году. С тех пор многие постановщики брались за это произведение, в том числе и Марина Кеслер – ее неоклассический балет на музыку Дмитрия Шостаковича можно посмотреть в Национальной опере “Эстония”.

Роман Льва Толстого – один из шедевров мировой литературы, который своим захватывающим сюжетом и стилем вдохновил бесчисленное количество художников. На таллиннской сцене “Анна Каренина” ставилась дважды. В обоих случаях это был балет на музыку Родиона Щедрина, с которой у большинства и ассоциируется это произведение, но Марина Кеслер сделала шаг в сторону и вдохновлялась музыкой Дмитрия Шостаковича.

“С одной стороны, это был риск, и наверняка люди с музыкальным образованием увидят не совсем правильные состыковки. Естественно, если композитор сочиняет музыку специально для какого-то произведения, например, для оперы, то она более совершенна – со всеми переходами и лейтмотивами. В этом смысле я пошла против совершенства, но по зову души, потому что музыка Шостаковича показалась мне более яркой в моем понимании этого романа”, – пояснила свой выбор Кеслер на творческой встрече со зрителями.

В 2000 году балет “Анна Каренина” ставил Юриюс Сморигинас, где роль Анны исполняла Кайе Кырб, а Марина Кеслер была Бетси. В собственной постановке Кеслер захотела сделать более выразительным образ Кити. “Мне казалось, что именно в начале зарождается треугольник Кити-Вронский-Анна. У Вронского с Кити уже должна быть помолвка, но вдруг появляется Анна, и все это разрушается. Благодаря музыке Шостаковича я смогла больше об этом рассказать”, – отметила постановщик.

Очень важен был выбор музыки и в сценах салона с Бетси. Кеслер было важно показать с помощью хореографии противопоставление чистого образа Анны и интриганки Бетси. “Мне показалось, что Второй фортепианный концерт Шостаковича передаст ту ауру и ощущение салона. И так проходила работа с каждой сценой – это как составление пазла. Я брала музыку из фильма о Гамлете, киноленты “Овод”. Эти мелодии настолько захватывают мою душу, и я эгоистично предположила, что если они нравятся мне, то понравятся и зрителю”, – призналась она.

По словам хореографа, ни одна ее постановка не остается в стороне ее личного миропонимания. “Как я отношусь к верности, к любви – тут от себя не убежишь. При этом нужно еще и Толстого не задавить и прислушаться к тому, как он к этому относился”.

У Кеслер нет либреттиста, и всю музыку она подбирает сама по большей части на неком интуитивном уровне.

“Мне нужно войти в роль каждого актера – что чувствует маленький Сережа, что чувствует Анна к Вронскому? Это сложно, потому что будоражит мою душу. Я нервничаю из-за Сережи, из-за одного, другого. Но именно это состояние дает выброс хореографии, то есть, если я себя не введу в такой транс эмпатии, то это будет сухо, я не буду переживать. И вот представляете, что творится в голове одного режиссера? Это такое ненормальное состояние. Никто не знает, но бывает, что я слушаю дома музыку вся в слезах. А потом прихожу в зал и выгляжу очень самоуверенной, говорю, как и что нужно сделать, но какой айсберг за этим стоит. Но мне это нравится”, – поделилась своими переживаниями Кеслер, добавив, что в ходе работы она словно погружается в некий пузырь, где ничего другое ее не интересует.

Кеслер согласна с мыслью, что все творчество уже создано где-то наверху, а художники в силу своей чувствительности способны что-то выхватить из этого божественного поля. “Я не расписываюсь, что я на все 100% автор своих работ. Да, пишут, что я автор, и я получаю за это деньги. Может я не права, но мне кажется, что, когда пишешь, то соприкасаешься с чем-то высоким, и это будоражит”, – добавила она.

Возможности неоклассического балета

Хореографический стиль своего спектакля Кеслер описывает как неоклассику. Кеслер отметила, что у балетной труппы театра очень сильная классическая основа, которую хочется показать зрителю, но в то же время в постановке есть вкрапления современного танца.

“Балерины стоят на пальцах, используется координация классического танца, но в этот компот уже подмешан современный ингредиент. Неоклассический язык хорош тем, что можно показать возможности как первых солистов, так и труппы. Труппа интернациональная и у всех разная школа, но при этом у каждого классическое образование – все 8-9 лет обучались азам у станка, поэтому грех не показать то, что мы умеем. Но в то же время в неоклассическом балете можно добавить и свою личную интерпретацию и фантазию”, – пояснила хореограф.