“Па-де-труа” (Pas-de-trois) – так называется персональная выставка Евгения Фикса, экспонируемая в стенах Таллиннской городской галереи. Фикс – известный русский художник, живущий в Нью-Йорке. Накануне закрытия он провел тур по экспозиции, рассказал о своих работах и дал небольшой лингвистический мастер-класс.
“Пейзажи Еврейской автономной области”
Свой тур художник начал с конца, с дальнего зала (как любят делать художники – всё наоборот), так поступим и мы. В проекте “Пейзажи Еврейской автономной области” Евгений Фикс рассказывает историю появления этой административно-территориальной единицы в Советском Союзе. Еврейская автономная область, также известная как Биробиджан (хотя это просто название административного центра области), была создана в 1934 году.
“Как возник этот проект? Государство хотело нормализовать советских евреев, посадить их на землю, найти им место. И географически, и в контексте советской экономики – может быть, еврейское население включится в индустриальное производство. Насколько это нелогично? В контексте того времени – логично. Можно ли совместить еврейство и советскость? В каких-то формах можно, – рассуждает художник. – С одной стороны, это радикальный эксперимент, а с другой – неудачный, так как еврейское население этой автономной области всегда было очень маленьким. В детстве я спрашивал у отца: “Что такое Биробиджан?”, на что он отвечал: “Там евреи не живут”.
Тем временем художник подводит нас к работе под названием “Флора и фауна Еврейской автономной области”. Все фотографии (“имеджи”, как говорит Фикс) взяты из пропагандистского альбома, который был издан в 1984 году, к 50-летию создания автономной области. Фикс смело и иронично назвал их еврейскими именами и словами на идише, которые по сути никак не связаны с изображаемыми растениями и животными. Художник как бы определил для них имя, в соответствии с идеологией места.
Центральная работа этой части выставки – видео. Создано оно из кадров советского фильма 1936 года “Искатели счастья”. Это фильм о еврейской семье, бывших мигрантов из Российской империи, которая приезжает из Америки в Биробиджан. “С одной стороны, это пропаганда, а с другой – драма, драма внутри семьи. Одни воспринимают эту новую советскую действительность, пытаются интегрироваться. Другие не принимают. Им кажется невозможным, что еврейство и советскость не могут сосуществовать”, – рассказывает художник. В видеоряде Фикс использовал только иллюзорные пейзажи Биробиджана, таким образом утрируя и указывая на несовпадение романтизированной идеи создания еврейской земли и сохранении культуры и жестокой действительности, основанной на экономике и политике.
“На видео наложен текст, где я говорю о взаимосвязи между пейзажем, землей, территорией и национальностью, культурой, существовании дома. Что такое дом, что такое родина? Это противоречивое видео – есть пейзаж, и есть текст. Как сделать пейзаж своим?” – говорит художник. Работы Фикса – это история о том, как люди искали себя, и как государство нашло для них Биробиджан. (Внутренний конфликт идентичности, который власти хотели решить географически и идеологически).
Из зала следует вопрос, снимали ли фильм “Искатели счастья” в Еврейской автономной области, “В основном нет”, – отвечает Фикс. “Может ли быть такое, что эти пейзажи вовсе не еврейские?” – звучит из зала. “Вполне возможно”, – говорит художник.
“Коллекция в память о Вейланде Родде”
В том же дальнем зале, на стене напротив, мы видим фотографию Вейланда Родда. Он был одним из 22 актеров, которые в 1932 году приехали в Советский Союз на съемки фильма “Черное и белое”. Эта кинолента должна была рассказать советскому зрителю о расизме на юге Америки. Фильм не сняли, но Родд остался в Москве. “Он был классическим актером шекспировского стиля. В американской театральной индустрии у него были большие проблемы с расизмом”, – рассказывает Фикс. Родд был принят в труппу театра Мейерхольда и работал при театре Станиславского.
“В 30-х годах достаточно много афроамериканских представителей интеллигенции пытались связать свою судьбу с Советским Союзом. В основном приезжали уже сложившиеся профессионалы с университетским образованием”, – добавляет художник.
Родд снялся в таких советских фильмах как “Великий утешитель” (негр-арестант), “Настенька Устинова” (дирижер джаза), “Том Сойер” (Джим), “Пятнадцатилетний капитан” (Геркулес), “Миклухо-Маклай” (туземец Ур) и “Встреча на Эльбе” (негр в американском секторе). Во время Второй мировой войны он был одним из дикторов иновещания. Умер в 1952 году от осложнения аппендицита.
“Коллекция в память о Вейланде Родде” – это 300 изображений из советского визуального искусства, которые Фикс начал собирать ещё в 2010 году. Этими изображениями коммунистическая идеология как бы хотела познакомить советского человека с человеком другим, чернокожим. Разумеется, это делали из благих побуждений, но с точки зрения современного взгляда из мультикультурного общества, эта подборка в лучшем случае комична, в худшем абсурдна, вовсе неэтична, и представляет лишь грубые стереотипные представления о людях, непохожих на советских.
На выставке коллекцию изображений экспонируют в маленькой комнатке, что даже создает приватную дистанцию между зрителем и экраном, и будто позволяет самому решить, как же относиться к изображенным и изображающим. Но не стоит забывать, что эти образы создавали, преимущественно, художники, никогда не выезжавшие за пределы СССР.
“Родная речь”
И всё же первыми встречают посетителей галереи, еще с улицы, виднеясь сквозь галерейные окна, большие буквы кириллицы. Черно-белые, заполняющие почти всю фронтальную стену. Эти буквы – алфавит, составленный художником. В основе алфавита лежит исследование 1973 года, проведенное лингвистом Владимиром Козловским, которого в свое время интересовали необычные формы русского языка, сленги.
“Тематический язык”, как обозначает его сам Фикс, – это закодированный язык советского ЛГБТ-сообщества, состоящий из простых русских слов, но эти слова имеют совершенно иное значение. Название выставки – “Па-де-труа” – оказывается отнюдь не танцевальным термином, а “свиданием на троих”.
“Многие из этих слов дошли до 90-х, а после – испарились. Например, слово “ремонт”, означающее избиение гомосексуалов, существует и по сей день. Остальные слова ушли. Это “защитный язык”, тайный. Язык, на котором ты будешь говорить, чтобы не быть опознанным. В мае 1993 года в России отменили уголовную статью за мужеложство. Эта тема оставалась табуированной, но уже не было необходимости скрываться. С другой стороны в 90-х в русском ЛГБТ-сленге начало появляться очень много слов из английского языка, таких как “квир”, “каминг-аут” (“через черточку”, – отмечает художник. – прим.ред). Теперь это мертвый язык, такой же как латынь”, – говорит Фикс. Выставку также сопровождает видео, на котором профессор в очень формальной обстановке преподает азы “тематического языка”.
На стене галереи представлены и грамматические правила “тематического”, которые, впрочем, ничем не отличаются от обыкновенных правил русского языка. Эти плакаты подчеркивают то, что нет никакой разницы, какой ты сексуальной ориентации – правила одинаковые.
Перед буквами красуются строгие витрины, будто из советского музейного пространства, на которых расположены “экспонаты” – открытки, журналы, марки, соединяющие все части выставки – эксперимент с созданием Еврейской автономной области и попытками советских художников изобразить чернокожих людей. В отражении на стеклах мы видим буквы ЛГБТ-алфавита. Как эти три темы могли совпасть на выставке русского из Нью-Йорка? Все они говорят о поиске идентичности, а вернее о том, как система влияет на формы поиска этой идентичности.
В конце тура, который привлёк немало народу, художник провёл лингвистический мастер-класс, на наш взгляд больше похожий на перформативное высказывание. Куратор Корина Апостол раздала всем участникам листовки – инструкцию, как создать предложение из слов на “тематическом” языке, художник дал собравшимся несколько минут на размышление. В момент, когда юный, симпатичный юноша в тельняшке и жемчужных бусах, вместе с другом воодушевлённо скандировали свои предложения, чувствовалась внутренняя свобода, выражаемая ими через тот же самый язык, с помощью которого людям приходилось еще каких-то 50 лет назад прятаться.
Текст: Олеся Семенкова, Владислава Снурникова
Фото: Владислава Снурникова
