Карин Лутс, окончившая художественную школу Pallas под руководством Адо Ваббе, стала признанной на международном уровне художницей, несмотря на доминирование мужчин в искусстве и необходимость пробивать себе дорогу в чужой стране во время войны. Лутс была смелой и решительной в творческом поиске собственного пути и не переставала экспериментировать с методами и теxниками исполнения.
Карин Лутс (1904–1993) родилась в Валгамаа в семье учителя. Школьное образование она получила в Пярну, где ее учителем рисования был художник Константин Сювало. Именно он и посоветовал девушке серьезно заняться живописью. Творческий путь Лутс начался в 1922 году, когда она, не окончив последний класс гимназии, поступила в тартускую художественную школу Pallas – первое художественное учебное заведение в Эстонии, открывшее свои двери в 1919 году. Интересно, что на ее курсе учились только женщины.
На тот момент в эстонском искусстве уже прошел расцвет импрессионизма, но интерес к нему по-прежнему был велик, особенно в кругах художников, связанных со школой Pallas. Завязанные еще до начала Первой мировой войны контакты обрели новый импульс. Педагоги Pallas Антон Старкопф, Конрад Мяги и Адо Ваббе время от времени совершенствовали свои навыки в Германии. И хотя у самой Лутс в то время не было прямого контакта с немецким искусством, среда, пропитанная его духом, безусловно повлияла на развитие ее творчества. Ее первым педагогом по живописи был Конрад Мяги, а после его смерти в 1925 году Лутс стала ученицей легендарного педагога Адо Ваббе.
La Garçonne
В силу своей природной нетерпеливости и склонности к протестам, Лутс не была прилежной ученицей в традиционном смысле. Она охотно переняла принцип Ваббе, который утверждал, что человек мало чему может научиться у других. По его мнению, лучших результатов можно добиться путем развития своей внутренней творческой силы, а это в первую очередь результат активной самостоятельной работы. 7-часовой учебный день был для Лутс невероятно скучным, а 6-летняя учебная программа слишком затянутой, ведь местные педагоги не способны вдохновлять так долго.
Из дневников художницы стало известно, что среди студенток школы Pallas было модно стремление к равноправию с мужчинами – короткие волосы, образование и самореализация. На автопортретах Лутс изображает себя осознанной эмансипированной образованной женщиной нового времени. Ваббе даже иронично называл ее на французский лад la garçonnne. Это слово позаимствовано из романа Виктора Маргерита 20-х годов “Холостячка”.
Уже гораздо позже Лутс хорошо передаст образ женщины-художницы в эстонском искусстве в своей работе 1943 года “Автопортрет”. А картина 1937 года “Художник” подчеркивает противоречивость положения самостоятельной жизни. Лутс изобразила себя в парижской мастерской с богемной атмосферой. Фигура художницы андрогинная, у нее короткая стрижка, надеты клетчатые штаны. На картине она плачет, потому что вместо живописи должна заниматься росписью шелковых платков, чтобы заработать себе на жизнь.
Первая поездка в Париж и Италию
Лутс всегда стремилась узнать что-то новое, ее тянуло за пределы Эстонии в крупнейшие европейские центры искусства. В 1924 году она какое-то время провела в Риге, а еще через год – в Финляндии вместе с выпускницей Pallas Натали Мей. В 1928 году, получив стипендию, Лутс отправилась через Берлин в Париж, в город, в который она неоднократно возвращалась. Позже она признавалась, что, возможно, никогда бы не стала художницей, если бы не жила в Париже в течение того короткого времени. Только в этом большом “вокзале жизни”, в этом месте переплетения множества духовных потоков она набралась мужества, чтобы использовать свою кисть как своего рода оружие.
В Париже ее учителем был живописец Андре Лот, чьи работы передавали утонченную одухотворенность арт-деко. В работах Лутс парижского периода этот стиль прослеживается на картинах с женщинами-куклами с короткими прическами. С ее картин тридцатых годов стало исчезать влияние немецкого экспрессионизма – они стали более живописными, появились перспектива, свет с богатыми оттенками и разнообразная фактура.
Весной 1939 года, получив стипендию Таллиннского женского клуба, Лутс отправилась на пару месяцев в еще одно путешествие – она совершенствовала свои навыки в римской студии Studio Via Margutta, а также посетила Венецию, Болонью, Флоренцию и Капри. На обратном пути Лутс снова оказалась в Париже, где вдохновилась на написание одной из своих самых известных картин “Comédie Française”. О картине с необычной игрой света прожекторов и теней и переданной атмосферой театра много говорили, но найти покупателя так и не удалось. Сейчас работа находится в коллекции Эстонского художественного музея.
Помимо живописи Лутс занималась также созданием театральных костюмов в театре Estonia, иллюстрированием книг и дизайном гобеленов. В 1937 году на Всемирной выставке в Париже сделанный по ее эскизу гобелен “Talu loomad” был удостоен награды. Кроме прочего, Лутс еще и писала. В 1938 году она опубликовала свою первую статью об искусстве, в которой рассказала о таллиннской выставке итальянских художниц в конце 1937 года. В 1940 году художница начала работать педагогом в Высшей художественной школе имени Конрада Мяги. Однако в 1941 году вскоре после бомбежки в Тарту школу закрыли, и Лутс уехала в Таллинн.
Эмиграция в Швецию
Поздним летом 1944 года, опасаясь возвращения советской оккупации, из Эстонии начали бежать десятки тысяч людей, в том числе значительное число талантливых художников. На момент окончания Второй мировой войны Эстонию покинули в качестве беженцев от 70 000 до 90 000 человек, из них треть – в Швецию, а остальные – в основном в Германию. Среди них было предположительно 117 художников и искусствоведов. Если к ним прибавить художников, которые погибли и оставили свои жизни в лагерях и тюрьмах, то эстонское сообщество потеряло за время войны порядка 150 человек.
Еще в апреле Эстонию покинул Эдуард Вийральт, который отправился на выставку в Вену и больше не вернулся, а вместо этого остался жить во Франции. Затем в Германию бежали такие художники как Эндель Кыкс и Пеэт Арен, а в Швецию – Херман Тальвик, Ээрик Хаамер, Яан Грюнберг, Юхан Ныммик и Эдуард Оле. Всего в 1944 году в Швецию прибыли 40 художников, которые начали свою творческую деятельность еще в Эстонии. Среди них была и Карин Лутс, которая вместе со своим мужем, преподавателем славянских языков, Пеэтером Арумаа добралась до берегов Швеции на небольшой моторной лодке.
Творческий путь с нуля
Оказавшись в Швеции, эстонским художникам нужно было заново пробивать себе путь. Чтобы сохранить веру в себя, необходимо было искать новые возможности презентации своих работ, новую публику, новые отзывы, возможности продавать работы, и не только среди своих знакомых.
После эмиграции в Швецию начать все сначала пришлось и Карин Лутс. В 40 лет ее жизнь полностью перевернулась. Лутс поддерживал ее муж Пеэтер Арумаа, за которого она вышла замуж примерно за полгода до эмиграции. Его работа преподавателем в Лундском университете, а затем в Стокгольме позволила художнице сосредоточиться на творчестве. Первое время условия были не самыми лучшими – ящик с инструментами и красками потерялся по пути в Швецию, а покупать все новое было слишком дорого.
Но стоит отметить, что в целом в Швеции к беженцам относились с состраданием, что отражалось и на искусстве. Первая выставка художников-беженцев состоялась уже в апреле 1945 года в Карлстаде, которую помогла организовать Хельге Кьеллин, бывший профессор истории искусства в Тартуском университете. В 1946 году совместно с художниками-беженцами из Латвии и при поддержке шведов была организована большая выставка в престижной галерее Liljevalchs в Стокгольме. На выставке были представлены работы 48 эстонских авторов, в том числе картины Карин Лутс. Там были представлены ее более ранние работы “Автопортрет” (Autoportree), “Девочка с канарейкой” (Tütarlaps kanaarilinnuga), “Овцы” (Lambad) (1942).
Первое время Лутс продолжала писать картины в своем прежнем стиле. Написанные еще в Эстонии работы не отображали военные события, в своем творчестве она сбегала от реальности в свой иллюзорный мир и писала натюрморты, пейзажи и спокойные композиции. Однако в Швеции, когда все эти события остались позади, она написала такие картины как “Беженцы” (Põgenikud), “В укрытии” (Varjendis), “Ночной дозор” (Öövalvel), “Девочка с кошкой” (Tütarlaps kassiga). Все они отображают внутреннее напряжение художницы и трагичность ситуации. В 1946 году тема войны сменилась мотивами лиричных женщин, кошек и голубей.
Лутс внимательно следила за художественной жизнью Швеции и быстро поняла, что свое творчество необходимо менять. Работы эстонцев в стиле нового реализма хотя и были профессионально выполнены, в шведском обществе воспринимались как нечто устаревшее. Искусство в Швеции быстро развивалось и было намного разнообразнее. Было заметно влияние традиций неоэкспрессионизма, а также по-прежнему был актуален сюрреализм, который получил новый импульс в годы войны благодаря притоку эмигрантов. Но Лутс не пыталась стать похожей на местных художников, она искала вдохновение во всей истории искусства.
Был период, когда художница использовала приемы, характерные классическому периоду творчества Пабло Пикассо. В конце десятилетия она создала автопортрет в стиле Пикассо (“Автопортрет”). Но все же в целом для Лутс его стиль был чрезмерно карикатурным, она стремилась к чему-то более элегантному и чувственному. Все это она нашла в творчестве своего любимого художника Массимо Кампильи, который в свою очередь вдохновлялся искусством этрусков. Лутс очаровала простота и чувственность его фигур. Яркий пример работы Лутс, написанной под влиянием творчества Кампильи – картина 1949 года “Летом”. Но были у Лутс и совершенно уникальные работы, например, картина “Рыбачки” (Kalanaised, 1949).
Новые веяния в искусстве 50-х годов: абстракционизм
В 1950 году Лутс снова отправилась в Париж, где вновь почувствовала себя молодой, беззаботной и счастливой. После этого культурные путешествия стали для художницы ежегодной традицией. Ее излюбленными местами были Париж и Италия, где она могла удовлетворить свой интерес к новейшему искусству, а также посещать проходящую раз в два года Венецианскую биеннале. Под впечатлением от разнообразия творческих идей, она написала мужу, что теперь не сможет писать по-старому, но и чтобы заново найти себя, еще нужно проделать много работы.
В середине 1950-х годов, помимо живописи, Лутс приняла новый вызов и стала заниматься графикой, которая впоследствии принесла ей общественное внимание и международное признание.
Между тем в 50-х годах в Европе настал период преобладания абстракционизма в искусстве. Но Лутс была убеждена, что развитие этого жанра приведет к потере индивидуальности художника. Она не хотела “подпевать хору, в котором в какой-то момент перестанет слышать свой голос”.
“С ужасом и пустотой внутри думаю о том, что должна писать абстрактные картины, которые мне совсем не близки… Абстракционизм – это головная боль. Он отвратителен своей пустотой и бессмысленностью”, – писала Лутс в своих дневниках.
Тем не менее, желая остаться на гребне волны, ей все же пришлось заняться абстракцией. Кроме того, в 1960 году Венецианская биеннале (которая всегда была для нее наилучшим примером для подражания) стала своего рода манифестом абстракционизма. Фигуративную живопись можно было увидеть лишь в единичных павильонах Израиля, Венесуэлы и Италии. А в 1962 году абстракционизма стало еще больше. В итоге в начале 1960-х годов Лутс пришла к созданию чисто абстракционистских картин. Особого внимания заслуживают картины “Полет” (Lend) и “Фуга” (Fuuga).
Творческое наследие Карин Лутс в Тартуском художественном музее
Карин Лутс – одна из первых успешных эстонских художниц и определенно одна из наиболее значительных художниц поколения бежавших от войны художников. За рубежом она была одна из немногих, добившихся успеха на международном уровне. В 1963 году Лутс стала членом Союза женщин-художниц Швеции, а в 1964 году – членом Союза художников Швеции. Кроме того, она активно участвовала в выставках наряду со шведскими художниками. В Эстонии после эмиграции о художнице мало что было известно, однако значительно позже творческое наследие Лутс было передано Тартускому художественному музею. В конце 2001 года музей принял порядка сотен картин маслом, а также множество графических и акварельных работ художницы.
Творчеству женщин-художниц постепенно стало уделяться больше внимания лишь со второй половины ХХ века. По историческим и социальным причинам такое искусство считалось второстепенным, и поэтому их произведения, в сравнении с работами художников-мужчин, значительно в меньшей степени представлены как в художественных коллекциях, так и на выставках. В то же время, жизненный и творческий путь таких художниц, как Карин Лутс, подтверждает, что женщины не обязательно были пассивными жертвами общественного строя: они создавали возможности для саморазвития и выражения своего мировосприятия через искусство.
Другие материалы из цикла об эстонских художницах:
Творчество Людмилы Сийм обращает на себя внимание обилием волшебства, мифов и красок, с помощью которых она показывает публике природу и мистику Северных
Читать
Примерно тогда же, когда в Париже живописец Эдуард Мане внедрял в искусство идеи импрессионизма, Юлия Хаген-Шварц совершила не менее важный прорыв -
Читать
Малле Лейс появилась на эстонском художественном ландшафте в начале 1960-х годов в составе группы художников ANK ’64 и получила славу как новатор
Читать
Творчество эстонской художницы Валве Янов многогранно. Она одна из тех, кто стоял у истоков эстонского художественного авангарда и неотъемлемая часть “Тартуского круга”.
ЧитатьСтатья была написана при финансовой поддержке фонда “Капитал культуры”.
Источники:
“Karin Luts. Konfliktid ja pihtimused” (Tartu kunstimuuseum, 2005);
“Eesti kunsti ajalugu, 6, 1940-1991, I osa” (Eesti kunstiakadeemia ja autorid, 2013);
Reet Mark, Reet Pulk-Piatkowska “Eesti kunstnikud Pariisis” (Tammerraamat, 2010).
Текст: Дина Малова
